Мы продолжаем рассказывать о легендарных специалистах отрасли арматуростроения. Один из таких людей – Анатолий Леонтьевич Шанаурин, который уже однажды дал интервью нашему журналу, рассказав о своем пути изобретателя, конструктора и создателя компании «МКТ-АСДМ».
Анатолий Леонтьевич, как уже наверняка понял читатель, имеет огромный опыт работы не только в конструкторской и изобретательской сфере, но и в подготовке настоящих профессионалов. Многие из его учеников сейчас занимают руководящие и ведущие должности на крупных предприятиях, а те, кто работал с Анатолием Леонтьевичем, отзываются о его подготовке молодых специалистов как о примере, на который нужно ориентироваться в отрасли.
Представляем вашему вниманию фрагмент беседы И. Юлдашева с А. Л. Шанауриным о старой школе подготовки инженеров и конструкторов – еще по той советской системе, которая сегодня имеет больше сторонников, чем противников. Этот опыт как никогда актуален именно сейчас, когда производители и конструкторы должны стремиться к повышению своих профессиональных навыков, чтобы уверенно отвоевывать у зарубежных компаний свое место на рынке.
А. Ш.: Конструкторскую деятельность я начал в 1957 году после окончания Ирбитского мотоциклетного техникума, это на моей Родине в городе Ирбите Свердловской области. А после окончания Уральского политехнического института им. С. М. Кирова конструкторская работа продолжалась в ЦКБ Центрифуг Курганского завода «Химмаш» в должности ведущего конструктора проекта «Вертикальная центрифуга Ø 1200».
В 1970 году в г. Кургане на заводе «Корвет» по решению Минсудпрома на базе ЗГУ был организован филиал ЦКБ «Знамя Октября». Возглавлял этот филиал коренной ленинградец Владимир Иванович Афанасьев, я был принят в филиал шестым по счету сотрудником в должности конструктора I категории. Впоследствии численность филиала выросла до 200 человек, работающих в двух конструкторских, двух технологических отделах и опытно-исследовательской лаборатории.
Проектировали по заказам транспортно-промыслового и военно-морского флотов судовую трубопроводную арматуру, испытательное и технологическое оборудование. Оснащали все заводы, входящие в Главное управление, размещенные в городе Арсеньеве Приморского края, г. Богородске Горьковской области, г. Махачкале, г. Кургане, г. Ленинграде, г. Гатчине Ленинградской области и г. Каунасе. Потом филиал ЦКБ «Знамя Октября» был реорганизован в СКТБ «Корвет» в составе ПО «Корвет», а с наступлением конверсии и приватизации приказал долго жить.
И.Ю.: Как к вам приходили молодые кадры?
А. Ш.: Допустим, в штатном расписании появлялась вакансия – конструктор II или III категории. Приходил человек, ему давали задание – рассчитать, начертить деталь и объяснить, как он это делал. Если человек справлялся, пусть даже с какими то мелкими недочетами – его принимали на работу с испытательным сроком.
И.Ю.: Сейчас у конструкторов есть самые современные программы для расчетов. Трудно представить, что совсем недавно этого не было…
А.Ш.: Наклонная доска из липы. Рейсшина и два угольника – 45ºх45º и 30ºх60º. Все, что начертили, отдавали в копировальное бюро, они переводили чертеж на кальку, затем конструктор проверял и отдавал на синекопирование.
Изготовленный опытный образец проходил испытания, при необходимости его корректировали, и затем он шел в производство. В ЦКБ «Знамя Октября» было большое гидрокольцо, обеспечивающее те параметры, которые нужны были для ВМФ. Однажды мы испытывали один поворотный затвор типа «баттерфляй». 2-3 цикла – и никакого давления. Стали разбираться, вскрыли, а резиновое уплотнение затвора вымыло потоком испытательной среды.
И.Ю.: Воду по плотности вы тоже подбирали?
А.Ш.: Нет, у нас была только пресная вода. На соленой воде специализировалось научно-исследовательское судно «Изумруд». Допустим, в Севастополе судно комплектовалось теми изделиями, которые надо испытать, и шло в г. Ленинград. Уходили в плавание конструкторы, инженеры. Шли три-четыре месяца. Каждый день оборудование должно было срабатывать. По приходу в Ленинград снимали все изделия, разбирали, анализировали, потом запускали в производство.
И.Ю.: А как проводились приемочные комиссии?
А.Ш.: Сначала принимал заводской контроль, потом военпред, затем собиралась еще комиссия, специалисты изучали бумаги и задавали вопросы проектировщикам. Все очень серьезно, так как от арматуры зависит жизнеспособность корабля и жизнь всей команды.
Проводились исследовательские работы по анализу арматуры, эксплуатирующейся на различных судах. Я лично был в Новороссийске на двух суднах и на ремонтном заводе. Пришел к капитану и старшему механику, показал удостоверение. Мне рассказали, какие неполадки за время рейса обнаружили в той или иной арматуре – будь то польская или российская продукция. Мы все фотографировали, записывали, анализировали, потом делали отчет и сдавали в головной отдел ЦКБ «Знамя Октября». Добивались того, чтобы срок службы оборудования на плавсредстве был не менее определенного времени – скажем, все оборудование должно выдержать 20 лет безотказной работы.
В то время ЦНИИ «Прометей» (г. Ленинград) был головным институтом судостроения по материалам – создавали уплотнения на базе AL2O3. Седла и затворы обрабатывались методом денотационного напыления. Раскаленный материал летел на металл с большой скоростью и механически внедрялся в уплотнительное поле. Потом этот слой обрабатывали, шлифовали. Получалось уплотнение, стойкое к агрессивным средам и износу. Но только мы освоили эту технологию, как началась конверсия и работы были прекращены.
И.Ю.: Сколько инженеров работало у вас тогда?
А.Ш.: На СКТБ «Корвет» в тот момент работало примерно 200 сотрудников. Была своя экспериментальная лаборатория, где мы, помимо основной арматуры, разрабатывали еще спецстанки и оснастку. Это все проверялось в лаборатории, испытывалось и отдавалось на производство. Мы спроектировали около 20 агрегатных станков, которые эксплуатировали на предприятиях ЗГПУ, в том числе на «Корвете» и в г. Богородске.
И.Ю.: В сроки всегда укладывались?
А.Ш.: Безусловно, был четкий план, утвержденный ЗГУ, если не укладывались в срок, приходилось отчитываться на балансовой комиссии, которая могла и премировать, и депремировать коллектив.
Случались и казусы. Занимались технологиями металлообработки на новых обрабатывающих центрах типа ИР. Как то нужно было выполнить резьбу под седло для парорегулирующей арматуры, на длине порядка 300 мм и диаметром около 100. Смены четыре ее пилили резцом. Узнали, что в институте имени Д. Ф. Устинова (это военный институт в Ленинграде) есть специалисты, которые занимаются скоростными методами точения. Я познакомился с одним из них, объяснил задачу, и он предложил свое изобретение – виброзащищенную оправку. Она гасит крутильные и вибрационные колебания. Я доложил главному инженеру – им тогда был Евгений Тагильцев, – составили договор, вызвали этого парня. Он все поставил, настроил, и эту резьбу на новом корпусе мы получили за 20 минут! Вот какой прогрессивной была эта оснастка. Но вот в чем дело – когда мы пришли на следующий день, оправки не было. Так ее и не нашли. Кому это надо было? Конечно, операторы побоялись, что расценки снизятся или план повысится.
И.Ю.: А как подтверждалась квалификация конструкторов?
А.Ш.: Для этого создавалась квалификационная комиссия, раз в два года все ее проходили. В составе комиссии пять человек. У каждого есть белый и черный шар. Конструктор должен получить не менее трех белых шаров – это подтверждение категории. Если белых шаров всего два – предлагали другую работу. Пять белых шаров – наивысшая оценка. Аттестационная комиссия давала рекомендации. Как правило, в нее входили: главный инженер, директор, секретарь парторганизации, профсоюзный лидер и обязательно ветеран организации. Аттестуемый на примере своего чертежа докладывал, что, зачем и почему делал, отвечал на вопросы. Результаты объявлялись потом. Сначала аттестовали меня, потом и я стал аттестовать. Конечно, к этому заранее готовились, все происходило гласно. Сейчас такой системы нет, а надо бы.
Конечно, времена изменились сильно. Тогда, чтобы найти прототип для изобретения, я ходил в областную библиотеку, листал огромные стопки бумаг. Скажем, всю субботу я тратил на поиски. Ксерокса не было – просил издания с собой, чертежи фотографировали или копировали на синьку. Сейчас на это уходит две минуты – ткнул, распечатал, и никуда не надо бежать. А молодые ребята не знают, что такое угольник! Впрочем, наверное, это и хорошо.
И.Ю.: Как, по вашему мнению, нужно готовить молодые кадры?
А.Ш.: Эта система известна еще с советских времен. Сегодня в «МКТ-АСДМ» мы ее именуем так: «3-ступенчатая система подготовки инженерных кадров на основе творческого содружества поколений».
1-я ступень. Поступивший к нам выпускник вуза начинает трудовую деятельность под руководством ведущего инженера, получая при этом первоначальное знание по теории ТПА, расчетам, ЕСКД, ЕСТД, унификации и т. д. от своего непосредственного руководителя.
2-я ступень. Подготовленный к проектированию уже не молодой специалист под руководством главного конструктора самостоятельно разрабатывает на основе патентных исследований новый продукт.
И, наконец, 3-я ступень. Главный специалист под руководством доктора технических наук осваивает методики исследований процессов, проходящих внутри изделия, и на основе научных обоснований не только защищает кандидатскую диссертацию, но и разрабатывает инновационный продукт.
Опубликовано в "Вестнике арматуростроителя" №4 (32), 2016
